… Утро сразу же началось беспокойно. Сергей Аркадьевич был погружён в чтение газеты, когда в его кабинет влетела служанка. Выражение её лица было совершенно неопределённого характера: оно было одновременно и перепуганным и восторженно-изумлённым.
– Ты что, мышь в кладовке увидела? – самым равнодушным голосом спросил Вертопрахов, не поднимая головы.
– Какая мышь, барин... Там… приехали!
– Да кто приехал-то? – это уже заставляло нервничать.
– Гусарский полк, у нас, у нас останавливается! – теперь уже можно было не сомневаться: девочка чуть ли не прыгала от счастья.
Совсем по-иному отреагировал на эту восторженную новость Вертопрахов. Медленно сложив газету и подняв на служанку свой тяжёлый взгляд, он держал минутную паузу.
– Гусарский полк? – наконец, переспросил он. – Ну что ж, ладно… И не такое переживали, бог даст, и это переживём…
Тем не менее приезд целого полка наделал генералу куда больше хлопот, чем он даже мог предположить. На своё счастье, в первый же день он благополучно успел выслать дочь в город к её замужней сестре, под предлогом того, что те давненько не виделись, а сам решился остаться у себя.
В самом деле, поначалу его никто не трогал, а в глубине души он втайне не мог не нахваливать себя, узнав, что все окрестные дамы точно с ума посходили, он же так ловко обезопасил свою драгоценную Полину – гусаров он рассматривал в первую очередь как страшную силу, действующую на женщин как мёд на мух, с которой невозможно иного оружия кроме бегства. Но когда во-первых, стали устраивать вечера не только по вторникам, как положено, но и по субботам, где его присутствие было необходимо (хотя бы даже потому, что во всей округе он один относился к категории «тузов»), а во-вторых, сформировалась компания этих молодых повес, которые, по-видимому, первый раз в жизни увидели живого генерал-лейтенанта с двумя звездами, а потому тут же сделали его объектом самого пристального внимания, по мнению Сергея Аркадьевича, «не имея ни малейшего почтения к возрасту и званию» – вопросы, обсуждения какой-то светской чепухи и поминутное расспрашивание «А как вы находите сегодняшнее коралловое ожерелье такой-то дамы?» так и посыпались на его голову. Поначалу это отчасти даже нравилось Вертопрахову, что его особе уделяется столько внимания, но когда оно перешло всякие границы, он стал волноваться не на шутку. Положим, что ничем более его не донимали, но, стоически вытерпев три недели, Вертопрахов понял, что, после подавления восстания в Польше и нескольких других небольших сражений, в которых он сумел отличиться, с этого поля боя ему придётся бежать. Тщательно проверив, где гусарская страсть к дониманию не распространится на него, он перекочевал в загородное поместье своего сына, Виктора Сергеевича, находившееся в шестидесяти верстах от его имения на неопределённый срок. С приездом папеньки всё перевернулось с ног на голову: мимо пяти комнат, в которых он расположился, более нельзя было пройти, не спрятав лицо в платке от густейшего табачного дыма, постоянно оттуда летевшего, добрая половина слуг получила выговор за то, что столь громко ходит мимо комнат Сергея Аркадьевича, который, как выяснилось, не переносит шума, а молодая невестка в первые же дни приезда любезного свёкора получила самое полное доказательство того, что её супруг – редкий оболдуй и множество советов, что ещё можно в нём переделать. Стоит ли говорить, как Виктор Сергеевич был обрадован, узнав, что папаша его в один из очередных таких дней вздумал познакомиться с соседями, то есть, говоря грубо, целый день не появляться дома?..